Выражение «страх Господень» или «страх Божий» передает в синодальной версии еврейскую идиому, которая используется во многих библейских текстах и отражает развитую в Ветхом Завете концепцию отношений завета между Богом и вступившими с Ним в завет людьми. Данное выражение в оригинале включает термин «ярах», что буквально означает: «Яхве видит».[1] То есть, вступивший в завет с Яхве человек ходит в «ограде» десятисловного закона, соблюдая заповеди Божьи, и осознает, что Яхве видит каждый его шаг. Он боится оскорбить светлый взор Господа, преступив Божий закон.

            Как поясняет Жак Дукан, «страх Божий» амбивалентен: с одной стороны он порождает здоровое напряжение, продиктованное ответственным отношением к завету и осознанием Божьей святости (легкомысленное отношение к святому означает смерть); с другой стороны страх Божий дает ощущение уюта и покоя: «Яхве видит», а значит, не допустит, чтобы со мной случилось что-либо, что не послужит к моему благу.

            Таким образом, выражение «страх Божий», во-первых, описывает чувство, которое испытывает человек, а не Бог; а во-вторых, это чувство продиктовано не животным ужасом перед могуществом Бога и Его возмездием, а благоговением перед Ним и боязнью разрушить отношения завета с благим Господом, выведшим из дома рабства (Исх. 20:1-2).

            В Священном Писании (в основном, в разделе «Кетувим»[2]) содержится определение страха Божьего как стремления соблюдать Его заповеди, что названо «мудростью» или «началом мудрости». Заповеди – откровение Божьего характера. Страх Божий = Мудрость -- означает строить жизнь на основе этого откровения. Следует заметить, что еврейское определение мудрости, как построение отношений в рамках Декалога, радикально отличается от греческого понятия «софия», подразумевающего ментальные характеристики человека. Возможно, именно поэтому в Книге Притчей мудрость олицетворена добродетельной женой, вступив в отношения с которой человек обретает все (жена, согласно Быт. 2 – лучший из Божьих даров человеку). Как замечательно выразил то Джон Уолтон: «Если подразумевать мудрость, как способность прозревать порядок изначально присущий сотворенному миру, то ее можно достичь только через Того, Кто установил этот порядок».[3]

Из библейских определений совершенно очевидно, что «страх Божий/ Господень» присущ не Богу, а человеку, и что он формирует позитивную мотивацию для соблюдения заповедей. Рассмотрим ряд библейских определений:

Иов.28:28 «… вот, страх Господень есть истинная премудрость, и удаление от зла -

разум».

Пс.110:10 «Начало мудрости – страх Господень; разум верный у всех, исполняющих [заповеди Его]».

Прит.1:7 Начало мудрости - страх Господень; глупцы только презирают мудрость и наставление».

 Прит.2:1,5 1 Сын мой! если ты примешь слова мои и сохранишь при себе заповеди Мои… то уразумеешь страх Господень и найдешь познание о Боге».

Прит.8:13 «Страх Господень - ненавидеть зло...»

Прит.9:10 «Начало мудрости - страх Господень, и познание Святого – разум».

Прит.10:27 «Страх Господень прибавляет дней, лета же нечестивых сократятся». (Сравните данный текст с контекстом Втор. 10:12 и Втор. 30:19, где продление жизни – следствие соблюдения Божьих заповедей).

Прит.14:27 «Страх Господень - источник жизни, удаляющий от сетей смерти».

Прит.15:33 «Страх Господень научает мудрости, и славе предшествует смирение».

Ис.33:6 « …настанут безопасные времена твои, изобилие спасения, мудрости и ведения; страх Господень будет сокровищем твоим».

Во множестве других текстов выражение «страх Господень» обрамлено контекстом, содержащим указание на Божий закон. Возьмем, к примеру, Псалом 18. В первой половине этого псалма воспеваются чудеса Божьего творения: «Небеса проповедуют славу Божью…» и т. д. А вторая половина данного псалма воспевает намного более великие чудеса Божьего закона (т. 7-8), а далее в 9-м тексте говорится о чистоте Божьего страха. Для иудеев такой переход был вполне логичен, поскольку закон – неотъемлемый элемент концепции Божьего страха.

Может возникнуть вопрос: почему в тексте Пс. 18:9 для определения страха Божьего используется атрибут «чист». В Септуагинте для перевода этого термина используется слово «хагиос» - «свят». Как известно, термин «святой» распространяется на то, что используется в служении Богу. Таким образом, данное употребление размежевывает «страх» в его обычном значении негативной эмоции и «страх» оскорбить Божий взор недостойным действием, высказыванием или даже мыслью.

В Новом Завете выражение «страх Господень» встречается лишь единожды во 2-е Кор. 5:11. Но, следует заметить, что, как и в случае с термином «мудрость», греческий термин «страх», использованный в данном выражении, имеет совершенно иное семантическое наполнение (идентичное содержанию русского слова «страх»).

Соответственно, библейское выражение «бояться Бога» отражает концепцию Божьего страха. То есть при использовании данного выражения не имеется в виду ужас перед Богом или Его возмездием, но подразумевается благоговение перед Господом и желание сохранить с Ним отношения доверия и любви, характерные для завета между Богом свободы и Его освобожденным от власти греха и (человеческого) страха народом.

Твой взгляд звучит как музыка, Господь,

Мне от него уютней и светлее,

Душа моя становится щедрее,

Покорней духу немощная плоть.

Душевный мир и правда неразлучны,

Когда глядятся в сердце небеса…

Страх Божий – с Богом жить глаза в глаза,

Боясь нарушить чудное созвучье.[4]

В подготовке ответа принимала участие Щеглова Н.И.