Вопрос: Многие христиане считают, что Божье повеление о запрещении потребления в пищу мяса нечистых животных, данное в свое время Израилю и прописанное в Моисеевом законе, в Новом Завете утрачивает свою силу. В защиту этой позиции часто приводятся следующие тексты: Марк. 7:15-19; Деян. 10:9-15; 15:28-29; Рим. 14:14-17; 1 Кор. 8:8; 10:25-27; 1 Тим. 4:1-5. Но действительно ли в этих текстах идет речь об отмене Божьего повеления, касающегося различения чистых и нечистых животных и, соответственно, чистой и нечистой пищи?

Ответ: Нет, в этих текстах не идет речь об отмене закона о чистых и нечистых животных. Не следует забывать, что существует фундаментальная преемственность между Ветхим и Новым Заветом, и от этой важнейшей предпосылки следует отталкиваться исследователям Библии. Да, в Новом Завете отменяется церемониальная/жертвенная система Ветхого Завета, потому что она была типологической или символической по своей природе. На кресте в Своей искупительной жертве и в небесном святилище в Своем служении истинного Первосвященника Иисус Христос воплощает всю ту обрядовую систему древнего Израиля, которая образно указывала на Него, как Спасителя мира (Дан. 9:26-27; Мф. 27:50-51; Ин. 1:29; 1 Кор. 7:19; Эфес. 2:15-16; Кол. 2:14; Евр. 8.1-6). Однако, нет ничего типологического или символического в природе диетарных законов относительно чистых и нечистых животных, которые бы указывали на исполнение их во Христе.

Для того, чтобы правильно истолковать отрывки Нового Завета, относящиеся к предмету нашего исследования, следует учитывать различие между двумя греческими словами, которые представляют два разных понятия: akathartos – «нечистый» и koinos – «обычный», «загрязненный». Последнее указывает на раввинскую традицию, известную еще с меж-заветного периода (скорее всего, со второго века до Р. Хр.), связанную с понятием осквернения через соприкосновение. Считалось, что если что-то чистое коснется нечистого, то оно станет koinos, т.е. оскверненным или загрязненным. Различение этих двух понятий крайне важно в интерпретации новозаветного текста.

Рассмотрим отрывок Марк. 7:15-19. Контекст ясно указывает на то, что речь идет здесь не о чистых и нечистых животных (пище), а о загрязнении/осквернении пищи грязными руками. Христа обвиняют в том, что его ученики немытыми (koinais) руками едят хлеб, чем нарушают «предание старцев» (Марк. 7:5). Согласно этому преданию, на кончиках пальцев сосредоточены нечистые духи, которые, если не совершить омовение рук, могут попасть внутрь человека и осквернить его. Урок, который Христос преподает своим слушателям, заключается в том, что «входящее в человека извне не может осквернить его; но что исходит из него, тó оскверняет человека» (Марк. 7:15). Христос имеет ввиду все то злое, что коренится в человеческом сердце: злобу, коварство, гордость, прелюбодеяние и пр. (Марк. 7:21-23). Как видно, в данном отрывке не идет речь о чистой и нечистой пище, равно как и в параллельном отрывке в Мф. 15:1-20, поскольку слово akathartos – «нечистый» здесь даже не встречается.

Разницу между этими двумя греческими словами следует учитывать и при трактовке отрывка Деян. 10:9-16, описывающего необычное видение Петра. Петр видит большое полотно, опускающееся на землю, в котором «находятся всякие четвероногие земные, звери, пресмыкающиеся и птицы небесные» (Деян. 10:12). При поверхностной оценке реакции Петра на слова «Встань, Петр, заколи и ешь», можно прийти к выводу, что на полотне были только нечистые животные. Но библейский текст об этом не говорит. Слово «всякие» указывает на то, что на полотне находились как чистые, так и нечистые животные. В чем же тогда заключалась проблема для Петра? Он же мог выбрать из этого множества чистое животное и послушно исполнить волю Божию? Петр не делает этого, потому что следует раввинской традиции, согласно которой при соприкосновении чистого животного с нечистым, происходит осквернение чистого. Поэтому-то в его ответе «я никогда не ел ничего скверного или нечистого» (Деян. 10:14) упоминаются и нечистые (akatharton) животные, и чистые, но оскверненные от соприкосновения с нечистыми (koinon).

Мы уже выяснили, что в Ветхом Завете нечистота нечистых животных (речь идет о живых животных), в отличие от других видов ритуальной нечистоты, не передавалась и невозможно было оскверниться от соприкосновения с нечистым животным. Об осквернении чистого от нечистого животного говорится лишь в иудейской/раввинской традиции. Христос, повелев Петру: «встань, заколи и ешь», как бы хочет сказать ему: не считай чистых животных koinon, т.е. оскверненными от соприкосновения с нечистыми животными. Тем самым Господь говорит Петру, что ты, еврей, должен перестать считать себя нечистым после общения с язычниками.

Не секрет, что во дни Христа существовало символическое толкование двух категорий животных, чистых и нечистых, сложившееся также в меж-заветный период. Согласно данному толкованию, чистые животные представляли евреев, а нечистые символизировали язычников. Если еврей находился в тесном контакте с язычником, он осквернялся. Таким образом, между евреями и язычниками существовал неодолимый социальный барьер: они не могли вместе есть и навещать друг друга в своих домах. И благодаря видению, Петр приходит к выводу не о том, что устраняется библейское различие между чистыми и нечистыми животными, а о том, что рушится социальный барьер между евреями и язычниками, что теперь он может свободно общаться с ними и смело идти на встречу с римским сотником Корнилием (Деян. 10:28; 11:12). Кстати, тот факт, что Петр так решительно отреагировал на слова Господа, сказанные уже после Христова вознесения, свидетельствует о том, что ни о какой отмене закона о чистой и нечистой пище в ранней церкви не было и речи.

Еще одним подтверждением значимости и необходимости диетарных законов в Новом Завете служит постановление первого собора христианской церкви в Иерусалиме. Согласно постановлению, новообращенные из язычников должны были «воздерживаться от идоложертвенного и крови, и удавленины и блуда» (Деян. 15:29). Перечисленные четыре запрета ясно отражают универсальные законы (причем в той же последовательности), описанные в 17 и 18 главах книги Левит. Кстати, они распространяются не только на сынов Израилевых, но и на пришельцев (Лев. 17:8, 10, 12, 13, 15; 18:26). В свете Лев. 17:10-14 запреты, одобренные апостолами, имплицитно включают различия между чистой и нечистой пищей; на это однозначно указывают слова: «если кто из сынов Израилевых и из пришельцев, живущих между вами, на ловле поймает зверя или птицу, которую можно есть, то он должен дать вытечь крови…» (Лев. 17:13, выделено нами).

Что касается Рим. 14:14-23, Павел затрагивает здесь проблему аскетизма среди ессеев, связанного с полным отказом от мясной пищи (Рим. 14:2) и, вероятно, проблему потребления в пищу мяса, посвященного идолам. Он ничего не говорит о чистой и нечистой пище. В его выражении «нет ничего в себе самом нечистого» используется слово koinon, которое указывает на то, что речь идет об осквернении мяса чистых животных от соприкосновения с идолами. Можно ли есть христианину такое мясо? Это предмет горячей полемики в коринфской церкви (1 Кор. 8:1-3 и 10:23-33). Павел считает, что поскольку идолы это не более чем творения рук человеческих, христианин волен есть мясо, посвященное идолу, если это делается вне культовой обстановки. Вместе с тем, Павел подчеркивает, что не следует злоупотреблять своей свободой ради «немощных» (1 Кор.8:9), чтобы не стать для кого-то камнем преткновения. Главная забота Павла, выраженная в этих строках, носит сугубо пасторский характер.

Итак, в Новом Завете мы не находим подтверждений того, что различие между чистой и нечистой пищей отменено, поэтому диетарные законы остаются в силе и для последователей Иисуса Христа. Наши столы должны быть негласными свидетелями нашего уважения к Творцу. «Итак, едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте во славу Божию» (1 Кор. 10:31).

Евгений Зайцев