Вопрос: в Мф. 16:18 записаны слова Христа: «и Я говорю тебе: ты— Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее». Означает ли это, что именно апостол Петр является основателем Церкви и ее первым главой?

Ни для кого не является секретом, что я регулярно вожу экскурсионные группы в Израиль с одной единственной целью: дать туристам возможность не только увидеть страну, но и глубже изучить Священное Писание. Одним из моих любимых мест является район у истоков реки Иордан, называемый по-арабски Баниас. Здесь находилась ранее Кесария Филиппова, где правил один из потомков Ирода Великого тетрарх Галилеи Филипп.

Однако арабы называют это место не в честь марионеточного римского правителя, а в честь капища греко-римского бога Пана (в арабском языке нет звука «п», поэтому арабы произносят его имя как Бан). Уже в наши дни в скальной пещере нашли остатки культовых предметов римской эпохи, которые использовались там для поклонения одному из самых мерзких языческих божеств.

Именно в этом месте состоялся разговор между Иисусом и Его учениками, в котором Петр открыто признал Иисуса Мессией и Сыном Бога Живого. На это Иисус отвечает Петру словами, записанными в Мф. 16:18 «и Я говорю тебе: ты— Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее». Слова о вратах ада были сказаны Иисусом весьма к месту. Как капище бога Пана, так и подобные этому места отправления языческих культов, воспринимались раввинами как врата в гехинном (геену).

В 9-й главе книги пророка Исаии Галилея не случайно называется «языческой». Слова Исаии пророчески отражали ситуацию в этой области на момент первого пришествия Мессии. В период Первого Храма на территории Северной Галилеи проживали колена Дана и Нефалиима. Но после раскола царства Давида и Соломона, здесь процветало идолопоклонство. Именно эти колена первые испытали на себе удар Ассирийской военной машины и к 620-му году до н.э. были уведены в плен, из которого так и не вернулись.

Постепенно в места бывшего проживания этих северных израильских колен начали переселяться разные языческие народы, которые к первому веку составили значительный процент местного населения. После возвращения иудеев из Вавилонского плена на территории Галилеи стали селиться те из них, которым уже не было места в своём родном уделе. Так образовалась чересполосица, и иудейские поселения, которые археологи узнают по наличию синагог, соседствовали с языческими, которые выдавали себя археологам наличием соответствующих культовых мест.

Для евреев Галилеи первого века эти языческие села были поводом искушения. По-видимому, несмотря на строгие запреты раввинов, некоторые евреи захаживали в языческие села и принимали участие в местных культах, которые зачастую в своей основе содержали как спиритические ритуалы, так и сексуальные оргии. Этим возможно и объясняется тот факт, что большинство евангельских историй, связанных с одержимыми бесами, происходили именно в северной Галилее. Вот почему слова о церкви (екклесии, с греч. буквально вызванные), которую не одолеют врата ада, сказанные Иисусом именно у капища божеству вина и разгула в Кесарии Филипповой, были для учеников, выросших в этих местах, весьма понятны.

Однако, изначальное иудео-христианское понимание этих строк Евангелия от Матфея в более позднем христианстве было утрачено. С середины 6-го века, особенно в западном христианстве, начинает формироваться понимание апостола Петра как главного родоначальника церкви и самого первого папы римского. И соответственно возникает вопрос о том, можно ли подтвердить текстом Мф. 16:18 данную христианскую традицию. Иными словами, на Петре ли Иисус, построит от Свою церковь?

Большинство протестантских комментаторов указывают на тот факт, что греческое слово петра, употреблённое во второй части стиха означает именно каменный утес, никак не указывает на апостола Петра, имя которого по-гречески звучит как Петрос, и переводится как камешек. Протестантские комментаторы указывают на тот факт, что Иисус с учениками скорее всего и проходил по тропе, проходившей вдоль вершины этой огромной скалы, в подножии которой и находилось капище Пана.

Однако проблемой данного истолкования является тот факт, что во многих словарях между однокоренными греческими существительными петра и петрос не делается большого различия.  Так, к примеру в недавно изданном подстрочнике греческого текста Евангелий петрос переводилось, как «камень или скала» что является полной аналогией слова петра. Иными словами, подобные подстрочники и переводы сводят протестантское толкование на нет, фактически указывая на то, что Иисус, давая новое имя своему ученику Симону сыну Ионы, называл его скалой и, соответственно на нем, на этой скале и построил Свою церковь.  

В данной статье мы постараемся ответить на вопрос, насколько верно современные переводы, подстрочники и, в том числе, традиционный синодальный перевод отображают слова Иисуса, адресованные апостолу Петру. Чтобы ответить на этот вопрос, следует заметить несколько фактов. Во-первых: камень, в современном смысле этого слова, по-гречески звучит как литос (по-еврейски эвэн), тогда как петрос/петра – это либо утес, либо скала (на иврите села или цур).

Второй факт, который подстрочники в силу своих ограничений не имеют возможности продемонстрировать, связан с грамматикой греческого языка. Всем очевидно, что имя Петра Петрос, что означает «утес» или «скала» однозначно мужского рода. Слова же ταύτῃ τῇ πέτρᾳ (таутэ тэ петра) – женского рода, и должны переводится на русский как «эта скала». Соответственно, здесь явно заложена игра слов, которую непросто перевести на русский прежде всего в силу третьего факта.

Этот факт намного сложнее первого и касается языка, на котором непосредственно велся диалог между Иисусом и Петром. Это самый сложный вопрос в лингвистике Нового Завета. Несмотря на то, что оригинал Евангелия от Матфея, дошел до нас на греческом языке, ни Иисус, ни те, с кем Он разговаривал, однозначно не говорили на греческом. А потому исследователю новозаветного текста надо всегда учитывать тот факт, что Иисус в своих притчах и проповедях в основном общался с людьми по-арамейски. В Иерусалиме с раввинами и священниками Иисус мог говорить и на иврите, но большинство людей говорили с Иисусом на галилейском диалекте арамейского языка. Позже, когда Евангелисты писали свои Евангелия, они записали это все на греческом языке.

Выходит, что, применительно к исследуемому нами случаю, Иисус не говорил Петру κἀγὼ δέ σοι λέγω ὅτι σὺ εἶ Πέτρος, καὶ ἐπὶ ταύτῃ τῇ πέτρᾳ οἰκοδομήσω μου τὴν ἐκκλησίαν καὶ πύλαι ᾅδου οὐ κατισχύσουσιν αὐτῆς (Матфея 16:18). Это так записал Матфей, переведя слова Иисуса с арамейского на греческий. Реконструировать слова, которые говорил Иисус Петру по-арамейски является весьма непростой задачей. Но в конкретной фразе σὺ εἶ Πέτρος, καὶ ἐπὶ ταύτῃ τῇ πέτρᾳ (ты – Петр и на этой скале…) у нас есть одна зацепка.

В своем Евангелии Иоанн цитирует имя, которое Иисус дает Шимону бар Ионе «ты— Симон, сын Ионин; ты наречешься Кифа, что значит: камень (Петр)» (1:42). Слово кеthа не является греческим. Это арамейское слово переводится как «скала». На греческом это звучит как петрос. Это Иоанн и поясняет не знающему арамейского греко-говорящему читателю словами «что значит: камень»[1]. Однако Иисус никогда не произносил имя «Петр», а называл только его арамейское имя Кифа.

Таким образом мы знаем одно арамейское слово, которое Иисус употребил в 18-м тексте. Имя Петрос по-арамейски - кеthа (русское произношение Кифа). Вопрос заключается в том, как Иисус произносил слово петра? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, нам необходимо исследовать в греческом языке разницу между этими двумя словами. Проблема заключается в том, что в Новом Завете слово петрос употребляется исключительно как имя собственное по отношению к апостолу. Однако в Септуагинте, греческом переводе Ветхого Завета, употребляется как слово петрос, так и слово петра. Оба эти слова обозначают утес или скалу.  Если говорить о древнееврейском языке, то существуют два не однокоренных слова села и цур, переводимые как утес или скала. А в арамейском Таргуме села  всегда переводится как кеthа, а цур – как тинара. Таким образом в иврите и в арамейском языке для обозначения скалы существуют два разных слова, тогда как в греческом – это фактически одно слово, которое просто существует в женском и в мужском роде.

Получается, что греческий язык в этом случае имеет ограниченные средства выражения. К примеру, возьмем слова Давида: «Господь— твердыня моя и крепость моя, и избавитель мой. Бог мой— скала моя» (2 Цар. 22:2-3). Здесь на иврите твердыня – это села, а скала – цур. Греческий перевод передает слово села как петра, а вот слову цур переводчик не дает буквального значения, обходя тавтологию. 

Возвращаясь к нашему исходному тексту, следует задать себе вопрос: говоря с Шимоном бар Ионой по-арамейскии, Иисус дважды употребил слово кеthа или же использовал разные арамейские слов? Если бы я поставил себя на место Матфея, который пытался как можно более верно передать арамейские слова Иисуса греко-говорящему читателю, то я бы поступил именно так. Имея в распоряжении одно греческое слово, употребляемое в двух разных родах, я бы использовал два разных рода, чтобы подчеркнуть разницу между двумя различными арамейскими словами кеthа и тинара. Первое в мужском роде относилось бы к Симону сыну Ионы, которого Иисус назвал утесом. Второе, в женском роде, указывало на эту скалу, скалу которой был для Давида сам Бог. Не на человеке, каким бы прочным утесом он не был, но на скале, которая есть Бог, может быть основана та церковь, которую врата языческого ада не одолеют.

Александр Болотников,
доктор теологии